История о том, как я открыл в английском языке звук ‘a’ [?],
или
«ПОЛНЫЙ КУЛЬ»
Из прочитанного на форуме:
Принесла малая из школы слово cool, только произносит "куль". Я - давай воевать. Гнёт свою линию - куль и куль. Я ей: на английском куЛ, а она мне: папа, у нас все так говорят в школе.
Подумал я, подумал и решил: пусть будет куль. Фиг с ним. Придёт время, исправим, а пока пусть будет как все...
- «Обратите особое внимание на произношение звука
a, - читаю я вслух грамматические комментарии Николая Фёдоровича к британской матрице, - этот звук не существует в русском языке…» Ммм… Короче, доча, надо говорить русский звук «а», но при этом челюсть опускать как можно ниже, прямо к груди.
– Это как?
– Ронять нижнюю челюсть на пол! – автоматически, не задумываясь, выпалил я совет консерваторских профессоров-вокалистов, объясняющих молодым певцам, как надо открывать рот, когда исполняешь арии-романсы.
Мы валяемся дома на диване, млея от только начинающейся маленькой бесконечности зимних каникул. Тишина, покой. Никакой бестолковой беготни, никаких дурацких домашних заданий. Правильное мы с дочей выбрали время для начала занятий английским.
Я подвигал нижней челюстью туда-сюда. В скулах по-старчески что-то хрустнуло и заболело.
– А! А! – нет, я уже порядком подзабыл, как это «ронять нижнюю челюсть на пол».
– А! А! – тоненьким эхом отозвалась дочь.
– Что-то не получается у нас пока. Давай оставим на потом, будем заниматься, читать, тогда разберёмся и поймём, как это надо делать.
- Ты таймер включил?
Да, во время начитки диалогов я всегда включаю таймер на 20 минут. С одной стороны, чтобы не было соблазна по-быстренькому закончить занятие, с другой – чтобы не увлечься и не потеряться во времени. Два действия мне всегда даются с усилием: это начать и остановиться. И так почти в любом деле. Матрица – не исключение.
Первый диалог давался легко. Правда, я так и не понимал, правильно ли мы произносим слово ‘
rat’. Таймер запищал, как всегда, на самом интересном месте.
Берём следующие листочки с текстами звуковых материалов к учебнику Enjoy English за 2-ой класс. Эти «прицепные вагончики» нужны, чтобы дочь быстрее набирала «школьную» лексику. С ними мы долго не возимся, да к тому же они простые:
I am a cat.
My name is Hat.
I am not fat.
I like to chat.
- Какая странная рифма, - говорю, - «кэт» и ‘
Hat’.
- Пап, ты не правильно слово
cat произносишь. Надо говорить [k?t], как и [h?t] а ты произносишь [ket], как все у нас в классе. Давай ещё раз послушаем, как там девочка говорит.
Включаем запись. Я упорно слышу «кэт».
- Нет, пап, [k?t]!
- А ну, ещё раз повтори.
-
Cat! Cat! Cat!
И тут я услышал этот звук. Может быть, потому, что наконец-то «открылись» уши мои, а, может быть, потому, что он получился у моей дочери. Но то, что это был тот самый, правильный и настоящий английский звук [?], я понял сразу. Понял это потому, что как только его произнесла дочь, у меня что-то завибрировало в груди (хотя я ничего не говорил, лежал молча) и одновременно по телу рассыпались мурашки удовольствия.
- Повтори, пожалуйста, ещё!
- Cat! Cat! Cat!
Вибрации с мурашками повторились. Да, это он. Этот тот самый звук. Он безумно красивый. Это от него вибрации с мурашками. Я такого звука в речи моей дочери ещё не слышал. Я слышал такой звук разве что только в пении выдающихся оперных мастеров.
- Теперь давай попробую я. Кэт!
- Нет!
- Кэат! Каэт! Кыат! Да где же он, чёрт побери?!
Cat!
- Да!
-
Cat! Cat! Cat!
- Получилось, папа!
Да, и я сам уже это почувствовал. Всё по той же вибрации, всё по тем же мурашкам.
Это очень… сексуальный звук. Он зарождается не в горле, не в голосовых связках, а под ними. Конечно, такого быть не может физически. Но психологически это для меня так - под связками.
Начинается звук очень-очень мягко, как бы с придыханием. И это мягкое начало, придыхание, едва уловимо. То есть его можно услышать только, если очень-очень сильно захотеть. А после такого мгновенного мягкого начала включается луч. Широкий такой, шириной во всё горло. Одна сторона луча бьёт вниз, в грудь, которая начинает вибрировать, а вторая сторона луча устремляется вверх, в носоглотку, придавая звуку микроскопический носовой оттенок. Ударяясь в потолок носоглотки, звуковой луч разворачивается и летит к губам. Грудь продолжает вибрировать.
-
Cat!
Вот теперь я и на записи слышу [k?t].
- Пап, а как мне это слово в школе говорить? Все же говорят «кэт». И кто правильно говорит: мои одноклассники, или эта девочка на записи?
- Девочка родилась и выросла в Великобритании. Её родной язык – английский. Кому мы должны верить?
- Понятно.
- Или вот представь, - придумываю на ходу ещё один образный аргумент, - до сих пор ты и твои одноклассники, приходя на урок английского делали такое лицо, - я скашиваю глаза к переносице и строю страшную гримасу, - просто вы все думали, что именно с таким лицом и надлежит заниматься английским языком, что с другим лицом по-английски говорить не получится. Теперь ты знаешь: чтобы говорить на английском, совершенно ни к чему корчить отвратительные рожи. Лицо должно оставаться лицом.
Дочь смеётся.
- Давай договоримся: теперь ты знаешь, как надо говорить правильно. И ты всегда будешь говорить правильно. Если учительница тебя попросит сказать что-нибудь неправильно, ты не станешь спорить с учительницей. Один раз скажешь. Но в дальнейшем вновь будешь говорить только правильно.
- Хорошо.
Если чему-то и научила меня школа, так это неправильному произнесению английского звука
a. Как вдолбили мне в детстве [ket], так я до сих пор не только произносил неправильно, но и слышал слово
'cat' неправильно. Как записали в мозг неверную программу распознавания звуков английского языка, так она теперь и работает.
И то, что я наконец-то расслышал и произнёс правильный звук, вовсе не излечило меня мгновенно и полностью. В следующем, втором диалоге авторской британской матрицы только с помощью дочери я расслышал звук [?] в слове
thank. А сколько ещё таких слов, которые я не смогу сразу же услышать правильно, даже если выкручу чувствительность ушей на полную мощность?
Этот «полный куль окаменелых фонетических заблуждений» я таскаю с собой не один десяток лет. И вычищать его сейчас очень-очень трудно.
